Хаб для узбеков: почему «Храброво» далеко до конкуренции с аэропортами Гданьска и Риги

Самолёты в Узбекистан вылетают из аэропорта «Храброво» четыре раза в неделю, каждый раз перед зданием аэровокзала скапливаются очереди гастарбайтеров, возвращающихся на родину. Почему калининградский аэропорт стал хабом для граждан Узбекистана, вылетающих из Санкт-Петербурга, что везут гастарбайтеры домой и почему аэропорт не может отказаться от этих рейсов, выясняли журналисты «Нового Калининграда.Ru».

Море «плазмы»

Мы приезжаем в калининградский аэропорт в среду утром. Оставляем машину на бесплатной парковке метрах в 400 от строящегося здания аэровокзала и идём по бетонной дорожке в сторону аэропорта. Ещё весной эта тропа представляла собой печальное зрелище — куски асфальта, выбоины и грязь. Не так давно руководство аэровокзала привело, наконец, её в порядок. Теперь можно катить спокойно чемодан на колёсиках, не переживая, что эти колёсики по пути отвалятся. Вдоль дорожки установили фонари, которые по вечерам должны освещать пусть пассажирам, не готовым ставить автомобили на платной парковке у аэровокзала.

Подходим ближе к строящемуся зданию, которое стояло в полуразрушенном виде последние лет пять. С фасада, наконец, сняли рекламный плакат «Газпрома». Вместо него — баннеры с видами будущего аэропорта. В самом здании слышны стуки — там, по всей видимости, работают строители. Купола, напоминавшего поверженный Рейхстаг, здесь также больше нет. Его убрали по настоянию генерального директора ЗАО «Аэропорт „Храброво“» Андрея Тюрина. По его мнению, содержать в должном виде купол вряд ли бы получилось: его трудно мыть, да и вероятны протечки.

Ещё одно новшество — две автобусные остановки непосредственно у входа в действующее здание аэровокзала. На стенках остановок, обращённых в сторону аэропорта, большими буквами написано расписание автобусов, которые идут в Калининград. По всей видимости, для того, чтобы прилетающие пассажиры не заблудились и случайно не уехали вместо автобуса на такси, которых тут масса. Напомним, что буквально два-три месяца назад информация о расписании общественного транспорта была недоступна для широкого обозрения, в итоге некоторым авиапассажирам действительно приходилось пользоваться услугами такси.

Традиционно по вторникам, средам, четвергам и воскресеньям, когда из «Храброво» вылетают самолеты в Узбекистан, перед входом в аэропорт скапливается огромная очередь плохо говорящих по-русски пассажиров. Они приезжают за несколько часов до рейса, чтобы пройти досмотр на входе в здание, а затем на входе в зону регистрации. Досмотр на входе в здание проходят долго, потому что всё, что они везут с собой, а это кофеварки, чайники, огромные плазменные телевизоры и т. д., им приходится пропускать через рентгеновский сканер. Сотрудники аэропорта признаются, что во время вылета узбекских рейсов с них сходит по семь потов. «Просто море „плазмы“! Удивительно, как это всё в самолёт помещается», — рассказывает один из них.

Нам везёт — мы приехали в аэропорт, когда почти все пассажиры «Узбекских авиалиний» уже прошли предварительный досмотр. Остаётся только один с большими сумками.

«Что там у вас? Нож?» — интересуется женщина, сидящая за рентгеновским сканером, у мужчины средних лет в норковой шапке. Мужчина в ответ разводит руками.

«Покажите, что там у вас!» — кричит женщина, надеясь, по всей видимости, на то, что пассажир, плохо говорящий по-русски, поймёт её, если она будет говорить громче. В конце концов, до мужчины доходит, что от него хотят, и он начинает распаковывать сумку, затянутую плёнкой. Остальные из очереди ждут.

«Сегодня ещё народу не так много… Повезло, можно сказать», — говорит сотрудник аэропорта.

Аэропорт как ночлежка

Мы заходим в здание и натыкаемся на очередь из тех, кто отправляется в Ташкент рейсом «Узбекских авиалиний», на входе в зону регистрации. Зона отделена синими лентами, пассажиров по одному запускают двое — женщина в клетчатом костюме и мужчина в жилете с надписью на спине ФМС (Федеральная миграционная служба — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Пассажиры протягивают им зелёные паспорта и пластиковые карточки, после чего протискивают свои огромные коробки и баулы в зону регистрации и становятся в новую очередь — к стойке регистрации багажа.

«Не стойте у меня за спиной! — периодически нервничает женщина в клетчатом, замечая позади себя очередного мужчину, прошедшего контроль. — Так! Проходите по одному! Не надо напирать!». Женщина вновь просматривает документы, оглядывается, затем нервно одёргивает очередного пассажира: «Не стоять!.. У меня за спиной!».

Интересуюсь у стоящих в очереди мужчин в норковых шапках, зачем они покупают плазменные телевизоры, микроволновки, кофеварки и прочую бытовую технику. «Импортного производства, у нас нет такой», — отвечает один из них. На мой вопрос, чем занимался в Калининграде, говорит, что «работал на себя». Сотрудники аэропорта утверждают, что в Узбекистане запрещено покупать импортную технику, вот и везут из других стран. «У некоторых дома из техники только есть телевизор и кофеварка. Пусто. А электричество и то с перебоями», — рассказывает сотрудник аэропорта.

Через некоторое время мы понимаем, что не остались незамеченными. К нам подходят несколько хорошо одетых мужчин в штатском и начинают интересоваться, чем мы занимаемся. Первая мысль: «крыша» для гастарбайтеров, тем более что неизвестные, требуя от нас документы, сами представиться отказываются. Приходится выяснять отношения. В конце концов, приходим к консенсусу. «Мы не крыша и не бандиты! Мы что, на них похожи? Девяностые на дворе, что ли? — обижается один из людей в штатском, после чего шутит. — Мы из управления по управлению всеми управлениями!» Утверждают, что они представляют некие правоохранительные органы и несут тут дежурство, дабы исключить возможности терроризма и экстремизма.

За нами со второго этажа наблюдает несколько молодых гастарбайтеров. «Вчера сняли с питерского рейса. Из Питера их выпустили, и они прилетели сюда на рейс в Самарканд. И уже тут оказалось, что у них не в порядке документы, — говорит один из наших собеседников. — По идее, их должны были в Санкт-Петербурге не выпустить, но просмотрели. Не в первый раз. Эти гастарбайтеры должны были с утра ехать на ул. Фрунзе в ФМС, чтобы разбираться, будут их выдворять или депортировать. Но, как видите, ходят тут».

Поднимаюсь на второй этаж. Один из снятых пассажиров, 30-летний Гафур, работал в Санкт-Петербурге 2 года на стройке, жил там же, в вагончике. «Лечу домой. В Кунград. Город в Каракалпакстане. Дома жена и дети, да. Заработал, деньги отправлял, — рассказывает мужчина. — Прилетел сюда, тут документы проверять, в итоге на рейс не успел». На вопрос, где ночевал, говорит, что прямо тут, в аэропорту. Почему не поехал в ФМС в город, на это ответить не может. «Ждём. Поговорить хотим», — кратко бросает он.

Представители аэропорта рассказывают, что ночью ситуация здесь не такая спокойная, как днём — снятые с рейсов гастарбайтеры спят вповалку прямо на полу. И якобы по ночам сюда приезжают истинные «крышеватели» дешёвой рабсилы. «Тут страшно», — утверждают сотрудники «Храброво» и предлагают в следующий раз приехать ночью, чтобы убедиться в этом лично.

Неевропейский хаб

Почему узбеки летят домой через аэропорт Калининграда, который становится для них своеобразным хабом, поясняют в представительстве компании «Россия», которая организовывает рейсы по маршруту «Калининград-Самарканд». «Это трансфер, для них он получается дешевле. Если из Калининграда лететь куда-нибудь через Санкт-Петербург, это тоже будет дешевле, чем напрямую», — говорит представитель. Однако ответить на вопрос, зачем,  компания с гордым названием «Россия» открыла рейсы из Калининграда в Самарканд, мне не могут. Предлагают такие вопросы выяснять у руководства компании в Санкт-Петербурге, которое и принимает подобные решения.

Примерно такая же ситуация — с рейсами «Уральских авиалиний» по маршруту «Калининград-Ташкент». Базирующаяся в Екатеринбурге компания решила открыть прямой рейс отсюда в Среднюю Азию, в то время как пассажиры, которым нужно попасть на Урал, вынуждены летать с пересадкой в Москве. «Звоните в Екатеринбург, это их прерогатива», — отвечают мне в фирме, которая занимается обслуживанием рейса. По всей видимости, авиакомпании стремятся осваивать именно те направления, которые им выгодны. Кстати, билет в Ташкент из Калининграда и Санкт-Петербурга стоит почти одинаково — от 12 до 18 тысяч рублей в одну сторону. Билет в Самарканд из Калининграда стоит 10 тысяч. Для пассажиров «России» из Санкт-Петербурга перелёт в Самарканд через Калининград получается чуть ли не дешевле прямого рейса — 12 тысяч через Калининград против 13–14 тысяч рублей из Питера в Самарканд в один конец.

Пообщавшись с сотрудниками аэропорта, понимаю, что все заявления региональных властей, депутатов, представителей миграционной службы и прочих официальных лиц по поводу сокращения прямых рейсов из Средней Азии в Калининград пока просто пустые заявления. Запретить рейсы элементарно не позволяет федеральный закон «О защите конкуренции». Если авиакомпания хочет летать в тот или иной аэропорт, а ей запрещают, это чревато судебными делами и крупными штрафами. Так что изменить ситуацию и сделать из «Храброво» не азиатский, а европейский хаб, который составит конкуренцию Гданьску и Риге, могут, наверное, только поправки в федеральное законодательство. Но если помнить о том, что на «узбекской линии» работает «Россия», надеяться на какие-то политические решения от руководства страны, наверное, не стоит.

Текст — Оксана МАЙТАКОВА, фото — Виталий НЕВАР