62-летний житель Немана Сергей Коласей последние четыре месяца жизни провел в разных больницах. Его родные били во все колокола, пытаясь помочь отцу, но в сентябре он умер. По мнению семьи, в ситуации с оказанием мужчине медицинской помощи были допущены нарушения и Сергея Григорьевича можно было бы спасти. Однако минздрав и другие ведомства утверждали, что всё было сделано правильно. Несколько месяцев сын умершего Максим пытался добиться правды, обращаясь во все инстанции. В итоге прокуратура внесла представление руководству больницы и признала нарушения, допущенные службой скорой помощи. «Новому Калининграду» Максим рассказал трагическую историю семьи.
Сергей Григорьевич Коласей родом из поселка Жилино, много лет жил в Немане, работал водителем, после сокращения штатов был на пенсии. 5 мая 2024 года ближе к вечеру он вышел из машины и внезапно упал рядом с ней на дорогу. Был в сознании, но встать не смог.
«На счастье, мама была рядом и смогла быстро сориентироваться, несколько наших соседей и родственников пришли на помощь. Мы вызвали скорую, сообщив, что человек находится в тяжелом состоянии с подозрением на инсульт. По номеру „112“ звонили множество раз с разных телефонов», — рассказывает Максим Коласей. По его словам, первый вызов на «112» был около 19 часов, но скорая помощь в итоге приехала спустя более 45 минут.
«Машина в Неман приехала из Нестерова. По всей видимости, местности они не знали, навигатора в автомобиле не было, кружили, не могли найти адрес, с которого был вызов. Подъехали они в итоге с сотрудниками полиции, — утверждает Максим. — Отец лежал на земле, его осмотрели. А дальше началось ужасное — носилки были неисправны, в скорой оказались только водитель и фельдшер. В итоге соседи и мой брат помогали загрузить отца. Это заняло много времени, отец находился в положении, при котором ноги выше головы. И это всё при том, что при симптомах инсульта каждая минута на счету. Когда загрузили, выяснилось, что фиксации нет, пришлось всю дорогу до больницы держать его, чтобы не свалился с тележки, поскольку по пути из Немана в Гусев встречались и ямы, и „лежачие полицейские“».
Погрузка носилок в автомобиль скорой помощи, скриншот видео, предоставленного Максимом Коласеем
По словам Максима, в Гусеве медики дважды пытались провести МРТ-исследование, но удалось это сделать лишь с третьего раза, когда младший брат Максима удерживал отца, чтобы он мог лежать спокойно. «После процедуры нам выдали список необходимых вещей. Врачи заверили, что это их пациент и они будут его лечить, — рассказывает Максим. — После того как обошли несколько аптек, собрали все нужные вещи, привезли их в больницу, к папе уже не пустили. Утром мы позвонили в больницу, чтобы узнать о состоянии пациента, и нам сообщили, что врачи провели осмотр и разрабатывают схему лечения».
После обеда родственники позвонили в Гусев вновь, им сообщили, что Сергея Григорьевича ввели в искусственную кому и отправили в Калининградскую областную клиническую больницу из-за ухудшения состояния. «Мы начали звонить в Калининград, пытаясь узнать, что произошло и что делать дальше. Выяснилось, что сосуд в головном мозге лопнул, что привело к кровоизлиянию, а также к увеличению внутричерепного давления. Через пару дней была проведена сложная операция. Судя по словам медиков, состояние до операции было крайне тяжелым, после операции оно оставалось таким же. Мы могли лишь надеяться на то, что папа, который никогда серьезно не болел, был крепким и здоровым человеком, справится с недугом», — вспоминает Максим.
В течение месяца родственники ежедневно звонили в областную больницу, разговор заканчивался примерно одинаково: «Пациент в крайне тяжелом состоянии, не приходит в сознание — паллиативный больной». Сын Сергея Григорьевича рассказывает, что семья привозила в больницу все необходимое — подгузники, пеленки, салфетки и т. п. «Примерно через две недели нам сообщили, что нужна питьевая вода для папы. В паллиативном состоянии он не мог пойти за водой, а ее в отделении реанимации не оказалось. Попасть туда было крайне сложно. Я привез шесть бутылок по пять литров, а также остальные необходимые вещи. Каково же было мое удивление, когда через неделю мне сообщили, что у него снова закончилась вода, и попросили привезти еще. Я выполнил просьбу, — вспоминает Максим. — Почти месяц состояние папы не изменялось. Но в один прекрасный день мне позвонил заведующий отделением — лечащий врач и сообщил, что пациент пришел в себя, начал говорить и двигать руками и ногами».
В тот же день Сергея Григорьевича выписали из областной больницы и отправили в больницу Немана — перевозили на машине скорой помощи. «Когда мы пришли в больницу, картина нас шокировала: папа находился в плачевном состоянии с сухими, потрескавшимися губами и огромным черным гниющим пятном ниже поясницы — пролежнем (некроз мягкий тканей — прим. „Нового Калининграда“), — говорит Максим. — В больнице Немана мама проводила все время, ухаживая, кормила и поила его. Родственники тоже помогали. Папа достаточно крупный, и брат приезжал, чтобы можно было перевернуть его, ведь в больнице не было людей, чтобы помочь это сделать! Врачи уверяли, что при должном уходе, с использованием мазей и пластырей гниющее пятно заживет. Но потом нам сообщили, что через неделю его планируют выписать на домашнее лечение, так как не могут дольше держать в больнице и нужно освободить койку».
Сергей Григорьевич, по словам сына, продолжал находиться в бессознательном состоянии еще пару дней после транспортировки. Родственники купили мази и пластыри, чтобы лечить рану. Жена пациента смогла договориться с администрацией о его переводе в больницу Краснознаменска, где были возможности, чтобы обеспечить уход. В Краснознаменске состояние мужчины начало улучшаться: он стал приходить в себя, шевелить руками и ногами, отвечать на вопросы жены. Однако состояние пролежня вызывало опасение — выправить ситуацию не удавалось, несмотря на выполнение рекомендаций врачей по использованию мазей и пластырей. Температура у Сергея Григорьевича начала спонтанно подниматься, примерно через месяц пребывания в больнице он вновь перестал приходить в сознание, его состояние ухудшалось с каждым днем.
«В больнице собрался консилиум, который пришел к выводу, что операцию по удалению гнилой ткани проводить нельзя. После этого брат договорился с хирургом из Советска, который приехал, осмотрел пораженное место и сказал, что операцию следовало делать еще в Калининграде, а теперь, спустя почти месяц, некроз уже затронул глубокие ткани», — вспоминает Максим. Хирург сделал операцию, после чего пациента отвезли в хирургическое отделение больницы Советска. «В Советске папа провел еще примерно месяц, ему там действительно помогали. Однако состояние продолжало ухудшаться: пролежень уже успел нанести серьезный вред. Практически месяц он находился в отделении хирургии, после „закрытия“ раны его перевели в Неман. В больнице Немана папа уже не приходил в сознание, и его перевели в реанимацию в Советске. После реанимации его снова перевезли в Неман, где 4 сентября 2024 года он скончался на больничной койке», — говорит сын Сергея Григорьевича. По словам Максима, официальная причина смерти — развившаяся пневмония.
За то время, пока отца возили из больницы в больницу, Максим Коласей написал множество писем в прокуратуру, Следственный комитет, Росздравнадзор, медицинскую страховую компанию, обращался в минздрав. В ответах от надзорных органов от медицины говорилось, что дефектов в оказании медпомощи Сергею Коласею не выявлено. В официальном письме из министерства от 26 июня за подписью Анны Поповой, занимавшей на тот момент пост замминистра, отмечалось, что сыну пациента не могут предоставить сведения, составляющие врачебную тайну, «без согласия гражданина или его законного представителя». Очевидно, что Сергей Григорьевич, который пребывал в тяжелом состоянии, не мог подписать такое согласие.
На сообщение Максима в соцсетях минздрав ответил, что скорая помощь приехала на вызов вовремя, все решения о переводе пациента принимались в соответствии с показаниями. «Служба 112 не имеет отношения к региональному минздраву — это телефон всех экстренных служб. Телефоны диспетчерской службы Регионального центра скорой медицинской помощи и медицины катастроф — 103 и 03, поэтому коллеги рекомендуют звонить именно по ним, — сообщил минздрав в соцсетях на вопрос Максима. — Специалисты Регионального центра скорой медицинской помощи и медицины катастроф проверили информацию, время доезда до пациента по данными объективного контроля составило 19 минут, то есть оно укладывается в норматив по экстренному вызову, который должен быть не более 20 минут».
Также минздрав заверил Максима, что все машины скорой помощи, которые выходят на линию с 94 бригадами ежесуточно, исправны и укомплектованы в полном соответствии с порядком оказания профильной помощи, как и автомобиль, который приехал на вызов к пациенту. И бригады на вызовы приезжают своевременно.
«С начала 2020 года в регионе нет отдельных служб скорой помощи при районных и городских больницах, как это было раньше. Есть юридически единая служба скорой помощи Калининградской области — Региональный центр скорой медицинской помощи и медицины катастроф. Поэтому на вызов диспетчером может быть направлена любая ближайшая свободная бригада. В данном случае к пациенту приехала нестеровская бригада, которая до этого оказывала помощь пациенту как раз в Неманском округе. <...>Все решения о дальнейшем оказании медицинской помощи, включая перевод в другое лечебное учреждение, принимаются также в полном соответствии с показаниями», — утверждали в минздраве.
Таким образом, по мнению ведомств и страховых, помощь Сергею Григорьевичу оказана была вовремя, по правилам и т.д.
Однако ближе к концу прошлого года Максиму удалось «пробить стену». Из Нестеровской прокуратуры в декабре пришел ответ, что нарушения в работе скорой помощи всё же были выявлены. Так, прокуратура установила, что 5 мая вечером бригада СМП Немана, находящаяся в ведомстве ГБУЗ «Региональный центр скорой медицинской помощи и медицины катастроф», отсутствовала, поэтому на вызов направили бригаду, закрепленную за Нестеровом, в составе фельдшера и водителя. Проверка автомобиля показала, что он соответствует стандартам, носилки с приемным устройством также во время проверки находились в рабочем состоянии. При этом в нарушение Правил, утвержденных Минздравом, бригада была укомплектована только одним фельдшером и водителем, «в связи с чем погрузка больных в автомобиль скорой помощи более трудоемка и затруднительна». По этому поводу в «Региональный центр скорой медицинской помощи и медицины катастроф» еще в июне было внесено представление, «которое рассмотрено и удовлетворено».
Тот факт, что машина прибыла к пострадавшему позже необходимых 20 минут, подтвердился ответом госучреждения «Отряд государственной противопожарной службы и гражданской обороны». По данным ГБУ, обращение о вызове скорой поступило на 112 в 18.59. В 19.28 и 19.32 «поступили повторные обращения с целью уточнения времени прибытия бригады скорой медицинской помощи». Получалось, что к этому моменту скорая ещё не приехала. Последний звонок на 112, по словам Максима, был в 19.49.
В декабре Максиму пришёл ответ из прокуратуры Ленинградского района Калининграда. По её данным, Росздравнадзор выявил в деятельности областной больницы нарушения требований законодательства об охране здоровья граждан «в части превышения сроков ожидания в приемном отделении осмотра врачом-специалистом, нарушения документации, превышения сроков выполнения КТ головного мозга после операции пациенту». Также «выявлен факт образования пролежня, несмотря на проводимые противопролежневые мероприятия». В адрес ГБУЗ «Областная клиническая больница Калининградской области» прокуратура внесла представление.
Что касается укомплектованности палаты реанимации и интенсивной терапии отделения для больных с острым нарушением мозгового кровообращения, то они, как отметили в прокуратуре, «оборудованы в соответствии со стандартами и укомплектовано медицинским персоналом», а финансирование мероприятий «осуществляется за счет средств ОМС в необходимых объемах в соответствии со стандартами». При этом оказалось, что средства из областного бюджета на закупку питьевой воды учреждению не выделяются, но «пациенты регулярно снабжаются питьевой водой, перебоев в снабжении не имеется», «по информации медицинского учреждения, передача бутылок произошла по инициативе родственника пациента, переданная вода использовалась по назначению, в интересах Коласей С.Г.».
Прокуратура также сообщила, что вся медицинская документация пациента передана медицинским учреждением следователю по особо важным делам СУ СК России по Калининградской области, в настоящее время проверка продолжается.
После Нового года из прокуратуры Ленинградского района пришёл ещё один ответ о том, что представление, внесенное в ГБУЗ «Областная клиническая больница», рассмотрено и удовлетворено:
«По результатам рассмотрения представления заведующему приемным отделением дано указание усилить контроль за ведением медицинской документации <...>. Заместителю главврача, руководителю РСЦ дано указание об усилении контроля за подчиненными сотрудниками при ведении медицинской документации. Заведующему приемным отделением, заведующему отделением клиникоэкспертной работы дано распоряжение обеспечить преемственность с ГКУ „МИАЦ Калининградской области“ по внедрению и разработке актуальных форм медицинской документации, а именно — консилиумов врачами-специалистами, в соответствии с требованиями действующего законодательства. Главной медицинской сестре дано распоряжение об усилении контроля за проведением противопролежневых мероприятий в отделениях больницы. Также по результатам рассмотрения представления ответственным должностным лицам медицинского учреждения строго указано на соблюдение требований действующего законодательства с целью недопущения подобных нарушений в дальнейшем».
«Пока папа был жив, я надеялся, что нам помогут его спасти. Его выписывали в Неман как паллиативного, то есть неизлечимо больного. Но благодаря тому, что он был крепкий и сильный, благодаря заботе мамы он начал потихоньку восстанавливаться. И, наверное, восстановился бы еще и пожил — ведь ему было всего 62 года... Сейчас, когда папы уже нет, я просто хочу добиться того, чтобы такого не случилось с другими семьями, чтобы во всех наших больницах грамотно ухаживали за пациентами, чтобы больницы Немана, Краснознаменска могли оказывать местным жителям квалифицированную помощь, а не просто наблюдать, как они умирают», — говорит Максим Коласей.
В середине февраля Максим побывал на личном приеме у министра здравоохранения Калининградской области. «Министр выслушал. Записал. Обговорили возможные варианты решения проблем. Обещал, что будет их решать. Возможно, будут решать проблемы, но это не точно», — заключил Максим.
Текст: Оксана Майтакова, фото из семейного архива, Денис Туголуков, Виталий Невар, Юлия Власова / «Новый Калининград»
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2025